| Автор благодарит своих читателей за многолетнюю дружбу, прекрасные эмоции, деловое сотрудничество, родственные чувства, искреннюю любовь и помощь! |
 |
В поисках Cеребряного Страуса
«Vita brevis ars longa –
Жизнь коротка, искусство вечно»
Поэма
«…Из века в век, из века в век
Мельчают ум, любовь, отвага.
Несовершенен человек.
И всё изящнее бумага…»
Шел 1995 год.
Работали вещевые рынки, где на картонках мерили все – от собачьих шуб до белья. Бодяжили вареньем спирт «Рояль». Хрипел в кабаках шансон братвы. Убивали за пару пустяков. Покупалось и продавалось если не все, то почти все. Молодой растущей семье в эпоху дикого капитализма были нужны не стихи, а деньги. Откровенно, совсем не до поэзии было.
Я начал думать стихами в семь лет и закончил писать стихи в двадцать пять. Этот трактат о поэзии – мой итоговый труд, в котором я постарался, как следует проститься со своим творчеством в 1995 году.
(-: ...Ну, кто же знал, что я вернусь... :-)
Трактат о поэзии
«... Если искусство чему-то и учит (и художника в первую голову), то именно частности человеческого существования. Будучи наиболее древней и наиболее буквальной формой частного предпринимательства, оно вольно или невольно поощряет в человеке именно его проявление индивидуальности, уникальности, отдельности, превращая его из общественного животного в личность...»
Иосиф Бродский
Нобелевская лекция. 1987 год
Поэзия – души нежнейший мёд.
Из чувств нектара, капельками солнца,
Упавшими на синий небосвод,
Из образов.
На тусклые оконца
Реальности
Случайный шалый блик.
Лик Незнакомки, зыбкий под вуалью.
Забытый отзвук, отдалённый вскрик
Над бездной снов, наполненных печалью
И радостью:
Смех ветра в тростнике,
Шуршанье крабов на морском песке
У цепи якорной...
Из образов нежданных
Рождается твой мир. Твори, лети!
В нём сто дорог.
Вначале – о пяти…
Сверкает ямб: «Как буря б ни грозила...»,
«ПриЧУДлив» амфибрахий,
дактиль мило
Вас «РАдует» созвучьями, и сладок
Анапест «золоТОЙ...»,
хорей же – «КРАток...».
Теперь мне очень бы хотелось,
Поведать Вам (да будет смелость
Со мною спутницей) о странных
Размерах сложных, но желанных.
Четырехсложные размеры,
о, благозвучные пеоны!
Благоуханные соцветья начала этого
столетья
Всего «Вас ЧЕТверо...»
Законы
Для пятисложников размерных
«Еще не СЛОжены ...»
Наверно,
Я изложить Вам смог примерно
Все семь размеров – четких, верных...
Но это, право, лишь корсет.
Теперь о рифмах «тет-а-тет»:
Нож гильотины над шеей Шенье,
Шорох шершавых мгновений ...
Рифма?!
Найдет Вам за день за денье
Сотни созвучий гений.
Вздор, пустяки, ерунда, «на-раз»!
Рифма – капризная дама...
Помнят ли вёрсты колымских трасс
Осипа Мандельштама?!
Проще, чем кровью упасть на лист,
Рифм выводить колечки...
Что же мне в душу запал свист
Ветра у Черной речки?!
Рифма – стон окольцованных птиц.
Рифма – сон околдованных лиц.
Рифма – это всегда на ветру.
Рифма – лето, когда умру...
Но есть также и
Такие стихи:
В них изысканность стиля
Проступает едва,
Как пятно на стене...
Рифм не видно,
Бледна
Красок странных игра,
Чуть заметна,
Волшебна...
Вас невским туманом,
Как плащом укрывает
Верлибр.
Размеры, рифмы, поэт изнемог:
Часто дышит и взгляд – дистрофика.
Тише маузеры!
Постройте слог,
Как полк –
Товарищ строфика...
И мимо пройдут, поигрывая рифмами,
Сонеты, пенясь бокалом Шабли,
Как проходят в сизой дымке над рифами
Корабли...
И мне бы хотелось
Таким же
«Летучим
Голландцем»,
И чтоб неизвестно куда
Несла меня,
Била о камни,
Мучила,
Поэзии древней живая вода...
Скелетные сетки, системы повторов,
Цикличность, напевность,
расчет по слогам…
О, строгие формы! Средь ваших просторов
Смогу ль заблудится во славу богам?!
Сикстины, редифы, октавы, газели,
Рондо, триолет, акростих, монорим...
Прелестница, чутче пугливой газели,
Строфа – вот основа
Всего, что творим.
О, строгие формы!
Мила мне кандальность,
Условность игры...
Но бежит впопыхах,
Воспев неожиданность ритма,
Скандальность
Время
в
акцентных
стихах...
Ликует поэт!
Подожжён уже шнур
И скоро взрыв...
Наверное, мания!
Находить слова,
блистающие
как Лувр,
Вздыбленные,
как
«Луизитания»,
Идущая на дно...
Одно
прогудев
в оглушенные
уши:
«Звукопись!»
Но –
только «SOS» –
«Спасите наши души».
Звукопись – это шуршат камыши,
Шелест дождя за оконной рамой.
Это, когда шаги чуть слышны
Шарканьем тапочек возле дивана...
Это, когда не случайно, не вдруг,
Определенья, которым эпоха,
В вас оживают, и каждый звук
Помнится, вплоть до последнего вздоха.
Это, когда поэт-музыкант
Гласной играет, как на фортепьяно.
Это, когда звенит талант,
И в воздухе пахнет и пряно, и пьяно...
Вот и все я сказал,
И окончен мой труд по крылатым,
Легким, как свежий бриз,
Мимолетным, как утренний сон,
Необъятным созвездиям вирш.
И да будет душевно богатым,
Кто за мною войдет в этот сад,
Только будет ли радостным он?!
Извините, прошу вас, меня!
Я не мог рассказать вам серьёзно
О десятках блестящих и очень
изысканных тем.
Ничего, не грустите, друзья,
И за парты и чинно, и розно,
Словно дети, садитесь и слушайте...
Ну, а затем
Вам учитель расскажет привычно
и даже цинично,
Что стихи создаются, когда их попросит народ,
Что вот раньше писали!
И даже писали прилично.
А сейчас «Марс» и «Сникерс» важней и вкусней сотен од...
Не дичай, милый друг!
Мне поверь!
Не испортишь фигуру,
Сохранишь кошелёк,
Темной ночью быстрее уснёшь.
Почитай твою мать –
Разноликую литературу!
Боже мой, как наврал!
Но какая чудесная ложь!
1995