| Автор благодарит своих читателей за многолетнюю дружбу, прекрасные эмоции, деловое сотрудничество, родственные чувства, искреннюю любовь и помощь! |
 |
В поисках Cеребряного Страуса
«Vita brevis ars longa –
Жизнь коротка, искусство вечно»
Красный курсант
По улице Красного Курсанта во времена моей молодости лежал мой путь в военное училище связи ЛВВИУС имени ЛенСовета, где вначале работали, а потом и учились мои друзья.
Путь этот, товарищи, был длинен, труден и сложен.
История умалчивает, как именно вот эта идея «проводить» поселилась в наших с Пашей утомлённых мозгах, но... провожали друг друга друзья весь тот вечер.
Да. Мы были нетрезвы.
Вначале я провожал Пашкена домой к его маме.
Там мы конечно присели, добавили и усугубили.
Главное, что, главное...
Оба по форме. Павел - курсант первого курса военного училища связи.
А я... Я был в летней парадной форме моряка Северного Флота в своём первом отпуске.
А потом мы провожали меня до моего дома, но, кажется, так и не дошли.
Сознание моё включилась ненадолго на улице Красного Курсанта.
А потом мы стоим и резко, ну я так думал что резко, входим в святая святых этого хихи училлщща связей. Вахта-фигахта...
Тревожный мой сон был окончен в 6 утра.
Я очнулся в мне уже привычном мире казармы.
Храпы, сипы, шипы, глухое ворчание.
Запах мокрых носков и ботинок.
Аккуратно сложенная форма на крашеных деревянных табуретах. Форменные синие байковые одеяла. Пилотки зелёные...
Пилотки?!
Стоп. Я же в отпуске...
Опачки! Это залёт боец.
Ибо... Стоят зелёные пилотки, а у меня на табурет поверх аккуратно же сложенной парадки белеет моя БЕСКОЗЫРКА.
Вся моя незавидная судьба пролетела у меня перед глазами над гнездом кукушки в пропасть во ржи...
Да тут ржи-не ржи, а только питерская гауаптическая вахта славилась своей свирепостью на весь Советский Союз. Хуже неё для моряка была только «губа» в Кронштадте и в Севастополе.
Это залет боец...
Незаконное проникновение на территорию чужой воинской части во время заслуженного отпуска от воинской части...
Я буду легендой.
Я буду историей.
Легендарный, исторический долбо дятел.
Сейчас меня арестуют и отправят на гауптвахту на все время оставшегося отпуска. А в это время в мою часть полетит телеграмма с описанием моего легендарного исторического «залета».
Мдя... Таких не берут в космонавты.
И шифровальщиком после этой феерической глупости мне тоже не быть.
Вот все эти невеселые мысли покаянно пробренчали в чугуне моей пьяной головы, а руки уже работали, спешно натягивая и застегивая такую заметную, такую нарядную, такую парадную форму моряка-североморца.
Рывок мимо спящего дневального.
Рассвет окрасил розовым бледную белую ночь.
Аккуратно к КПП. Как они нас ночью пьяных вообще пропустили?! Аккуратно... Медленно...
Вижу вертушку КПП. Со стороны улицы зашли двое с портфелями. Преподаватели? Не знаю. Вижу что офицеры. Разговаривают с вахтой. Бегу за их спинами на улицу.
Теперь ноги. Нужно делать ноги...
Очень аккуратно к станции метро Чернышевская.
Денег нет. Совсем нет. Патрулей? Вроде бы тоже нет. Бегом мимо дежурной по станции и в вагон.
Еду.
Едууу.
7 утра. Дом. Что это было Холмс??
В это время в одном ленинградском военном училище усиленно искали морячка. Искал дежурный по курсу. Искал дежурный по училищу. Многие другие искали. Разминулся я с этими приятными людьми минут на пятнадцать по времени. А так – вполне могли бы и познакомиться.
Конечно потом у меня были к Паше вопросы.
Я бы даже сказал, много вопросов.
- Паш! А чего я к тебе попёрся?
- А ты, Сань, решил посмотреть, где я служу.
- Паш! А почему нас пьяных пропустили в святая святых?
- А потому, что ежели курсант даже в таком состоянии добрался до училища, то нужно его втащить внутрь, дабы не забрал чужой патруль. А там, уже в училище, и на следующий день все разборки. Более того, даже на улице патруль из курсантов своих «косяков» никогда на губу не сдаст.
- Как у вас тут всё непросто и кучеряво Паш...
- Дык.
«...Дык ёлы-палы... Здравствуй сестра...» надрывался Гребенщиков в маминой комнате. В маминой номинально, а так гостиная конечно.
Во время моего того первого отпуска я успел получить страховую премию аж в 1000 рублей.
Страховала нас с братом наша мама и платила долгие годы по чуть-чуть с невеликих своих инженерских зарплат, чтобы деточки на свои 18 лет получили денежный подарок.
Я, получив свою страховку, в отпуске пытался эти деньги правильно пристроить.
Хотел купить в деревне дом. Денег хватало – не хватало документов для оформления.
По моему военному билету председатель колхоза отказывался регистрировать сделку продажи дома. Мама работала. А брат отказался со мною ехать.
Ушла земля...
Пытался поговорить с отцом, чтобы тот встал на заводе в очередь на машину – снова пролёт. Он уперся и ни в какую.
В общем...
«...Все наши мечты превратились в смех...» пела мне группа «Крематорий».
По совету друзей (зачеркнуто).
По настоятельному совету старшего брата и лучшего друга я приобрел на всю нехилую тыщщу рублеу офигинистический комплект радиоаппаратуры.
Во как!
Там даже был проигрыватель компакт дисков «Вега».
Правда, меня уже тогда терзали смутные сомнения, что на мою страховку я осуществляю не совсем мою мечту...
«...Поверь в мечту, как в красоту, поверь когда-нибудь
Поверь в мечту, как в доброту, поверь в мечту и в путь...»
Ну я и поехал в своё Заполярье, понимаешь, пока там лето совсем не закончилось. Служба у меня. Некогда мне песни вне строя распевать.
А ребята остались. И мощные колонки с чистым звуком современных рок-групп помогали «клеить» молодых и красивых.
Паша-курсант, спасибо ему, приходил ко мне без меня в гости и навещал мою маму. Может быть, в том числе, и поэтому мне было попроще на моих северах, так как я знал, что рядом с моей мамой всегда есть мой надежный друг.
Один раз, когда Паша пришел ко мне домой, моя мама еще не пришла с работы, но в доме уже вовсю гремела Патрисия Каас и мой старший брат пил вино со своим другом Лешей и его девушкой.
Далее в ходе совместного распития предположительно горячительных алкогольных напитков девушкой было принято решение об похвастаться новой болгарской краской для волос.
Тут дорогой читатель можно сделать небольшую вставку.
Как всем известно, в СССР не было не только секса, а также наблюдался повальный дефицит с товарами народного потребления.
В частности голову советские женщины красили хной, луковым отваром и перекисью водорода.
Возможно список не полный, но это... тайные знания.
Мне даже их-то добыть было сложно.
В начале девяностых в продаже появился не только пресловутый радикально черный «Титаник», а краски для волос всех цветов и оттенков.
На беду моего друга Павла модным в то лето был махагоновый.
Подруга Алексея выпивая коктейли делилась секретами покраски с моим другом.
Казалось бы – соблюдай технику безопасности – не стой под стрелой, не лезь ножницами в розетку – не трогай нетрезвых дам...
Но юный курсант ЛВВИУСа был бесстрашен.
И сам предложил свою кандидатуру на пробную покраску волос.
- Всё дело в том, - замечает Павел Геннадьевич, что многие курсанты в то лето стали выбеливать себе неуставной чуб.
А здесь мой дорогой читатель я хочу обратить твое внимание, что Павел был по-жизни блондин. Ну куда ему что-то выбеливать было.
Душа Паши просила большего полёта и фантазии, чем этот чем-то белёный чубчик.
Вся наша уже нетрезвая компания очень внимательно в перерывах между музыкой прочитала и немедленно перевела с английского языка инструкцию по применению краски.
- Держать полтора часа - прочитала девушка Оля.
Леша утвердительно махнул рукой.
- Ну! За кибернетику! – сказал мой брат.
Павел к этому моменту уже ничего не говорил, но загадочно улыбался.
Сказано – сделано.
Павла накрасили и посадили ждать.
В процессе ожидания девушка Оля перечитала инстракшен, сказала «Ой» и стала резко уходить домой.
Вымыв свежепокрашенные волосы бывший блондин Паша с ужасом узрел в зеркале ванной комнаты фильм «Красный рассвет».
Павел, как и мы все, с самого раннего детства, в любую минуту был готов к вторжению на территорию США.
Но даже для него радикально красный махагон на волосах и скальпе был слишком.
Первые попытки спасти моего краснокожего брата начались еще при активной помощи моего старшего брата.
Всё пошло в ход – мыло цветочное и хозяйственное, стиральный порошок, шампуни.
Изрядно протрезвев Паша побежал к себе домой в надежде найти что-то там.
Там он не нашел сочувствия...
Мама – сказала младшая сестра моего друга.
Мама! – сказала мама моего друга.
Но нашёл помощь – младшая сестра моего друга достала из своих тайников супер пупер французское средство...
Паша стал уже напоминать предводителя дворянства Ипполита Матвеевича Воробьянинова в период его покраски в масштабах дворницкой.
Терли Павла в четыре женские руки родные и помогали ещё советами два друга-курсанта.
Слава Богу, наш советский курсант перестал быть краснокожим.
Но!
На стрижено уставно голове продолжал цвести буйным цветом болгарский неубиваемый махагон.
Красный курсант.
Не... не так...
КРАСНЫЙ КУРСАНТ!!!
Уже не обращая внимание на всякие"хихи" Павел надел обратно парадную фуражку и погнал в расположение части с своими нукерами.
Верные друзья обступили невысокого Пашу, как пирамидальные тополя саженец молодого дуба, закрывая Красного Курсанта от нескромных взглядов встречных военных патрулей.
Проезд Красного Курсанта в ленинградском метрополитене имени товарища опять таки, вы будете смеяться, Ленина произвел на неискушенную советскую публику большое позитивное впечатление.
«...Перемен требуют наши сердца
Перемен требуют наши глаза...» пел им Виктор Цой в наушники их плееров.
Вот их глаза и увидели эти самые перемены.
В парадной форме с шикарным красным хаером на всех этих тусовщиков и неформалов смотрела грозно Советская Армия.
Краснознаменная группа трех курсантов с успехом добралась до военного училища связи.
Где Паша первым делом выпросил у каптера пилотку гигантер, 65 размера, накрывающую чепчиком его махагоновую голову вместе с ушами. Но его это не спасло...
- Сбрею налысо тщ полковник! – обещал руководству Красный Курсант.
- Я те сбрею! Я те сбрею! – шипел чайником полкан.
- В училище проверка неуставных отношений, а у нас тут...гмм... курсант. Налысо. Не сметь. Отставить. Короче так ... вот тебе увольнительная до завтра – делай что хочешь, но чтобы вернулся блондином!
В нашей местной парикмахерской... ой пардону просю, пардону, в нашем салоне красоты работали нам знакомые девчонки-одноклассницы.
Ну что сказать?
Павел сделал их день намного веселее.
Чем только его не терли. В чем только не замачивали. Как только не отбеливали.
Под конец экзекуций у Пашки начало сводить скальп как у ирокеза под ножом могиканина.
Но он четко помнил слова воинской присяги и стойко переносил все тяготы и лишения.
Всё когда-то заканчивается, закончилось и это.
Надев на свежеотбеленные волосы фуражку Пашка побежал обратно в училище. Времени зайти к себе домой ему уже не оставалось.
- Ваше приказание выполнено товарищ полковник! – четко доложил бывший Красный Курсант.
- Ну-ка, ну-ка... А ну фуражку сними...
На полковника легендарной и непобедимой, в боях познавшей радость побед, смотрел уставший от беготни, с красными раздраженными глазами и розовыми волосами будущий советский офицер связи.