Александр Черкасов

Встреча вторая.

Солнышко лесное.

"... Всем нашим встречам разлуки, увы, суждены..."

Юрий Визбор. 

Она сидела на потёртом сидении автобуса "Икарус" и увлеченно кушала бедного Виталика алым ртом. 
- Надо бы помочь парню, подумалось мне... 
Вдруг насморк у мужика и помрёт мой приятный знакомый или знакомый приятель по бригаде в Летнем Трудовом Отряде в самом цветущем возрасте. 

- Гмм хмм эхым, вкрадчиво сказал я за спиной Виталя. 
Две челюсти лязгнули, как компостер у таблички "Совесть - лучший контролёр!" и, подвесив в пространство сочно-чавкающий звук, влюбленная пара повернулась наконец ко мне. 

- А... Солнышко... И ты здесь, только и смог сказать я. 
Ну конечно. Конечно... А вот скажи, кореш мой Саня, повернулся я к своему другу по флотскому экипажу.

А вот скажи мне, как у вас там под Гродно в селе поступают с неверными, хммм, девушками и их хитроделаными приятелями?! А? 

В этот момент автобус с шипением и хрустом причалил к очередной остановке и мечта моя с жалобно пискнувшим Виталием пробкой шампанского вылетела в свою личную жизнь. 

Мне было очень грустно. 
Не больно, а именно грустно. 
Совсем не так представлял я себе своё возвращение со службы домой. 
Мама при смерти в Мариинской больнице. Я без работы, без паспорта и без денег. Ещё и друга погостить к себе пригласил в Ленинград. Там ещё. В Заполярье. Кто же знал, что так получиться.
А теперь ещё и это...

Если и существует фам-фаталь - то вот:

Впервые Солнышко я встретил ещё в школе.

Я учился в пятом, а солнышко, на год младше, в четвёртом классе. 
СССР заботился о своих детях. 
Вот и у нас, в наших новостройках, в школу завезли новые отличные столы для настольного тенниса. 

- Это ещё зовут пинг-понг, вовсю крутя гайки, важно повествовал я. 
- Чего вам?! - грозно спросил я у двух девчонок. 
- Мы в секцию пришли записываться, тонко пропищала одна. 

- Давай покажу, как играть, сказал я, и быстро поставил на уже собранный стол сетку. 
Играть я сам толком не умел, до этого лишь наблюдая за игрой старшего брата в пионерском лагере. 
Но учить у меня как-то получалось. 

Правда, всего лишь до той поры, пока не пришёл физрук. 
А дальше... 

А дальше пришлось "делать ноги" от Василия Никифоровича, которого уже практически все называли Кефирычем, а кое-кто, самый умный, ещё и Ацидофилинычем. 
Физрук был мстителен и объяснить ему, что играть на столах лучше, чем их собирать, было невозможно. 

Школьные годы пролетели быстро и, уже окончив школу, я вновь пришёл в гости к своим любимым учителям. 

Заглянув к своей учительнице Альбине Степановне, я с гордостью рассказал ей о своих успехах. 
- Третье место в литературном конкурсе по городу и вот эту правую сам Вадим Шефнер жал! Теперь вот, дорогая учительница, хожу в одно ЛитО и в другое ЛитО. 
В общем, всегда мне на ЛитО... смеясь и куражась, хвастал я. 

- Саша! Я очень, очень рада за тебя, сказала мне моя Альбина Степановна. 
А, вот смотри, какая у нас девушка выпускается, показала она мне за спину. 

Между прочим, тоже пишет стихи и мечтает заниматься литературой. Отвел бы ты её, что-ли, в это ЛитО своё... 

Я обернулся. 
За спиной стояло Солнышко, и щурила хитрые глазки. 
- Слышь селянка! Хочешь большой, но чистой любви, хотелось сказать мне, но вместо этого я произнёс:
- Пишешь? 
Кивок головой... 
Ну... Можно попробовать, конечно...

Но ничего нельзя гарантировать...

Приезжай, в 19.00 в среду на Грибонал в Климат, эээ, Невский проспект в вестибюль метро выход на канал Грибоедова. Отведу я тебя в ЛитО. 
Снова кивок. 
Молчунья, какая, однако... 

А в среду меня закрутили совсем другие дела. Друзья настолько загрузили меня своими проблемами, что о девушке я вспомнил уже ближе к субботе. 
Прости прощай... 

Через два года... 
Белая парусиновая бескозырка. Чёрный клёш. Молодой и красивый в своём первом отпуске с военной службы... 
Мне всё нужно было успеть. 
Вы привлекательны. 
Я чертовски привлекателен. 
Так чего же время тратить?! 
А ба-бо-чка крылышками... 

Навстречу две девицы - 
вени, веди, вицы, 
правая симпатик, иду на абордаж. 
Моряк вразвалочку сошёл на берег... 
Нет, ну честное слово, некогда. 
Всего десять суток отпуска. 
Всё нужно успеть. Всё нужно...

Солнышко, потянувшись, спросила:
- А мы раньше могли с тобой видеться?! 
- Нет. Вряд ли, ответил я. Я бы запомнил 
Давай я тебе лучше свои стихи почитаю. 

- Стихи... промямлила Солнышко. 

Стихи. 
Ах, стиихиии!!!! 
Так это же ты, рыбий глаз! - заорала Солнышко и попыталась учинить физические непотребства над бравым воином-североморцем. 

И, вот теперь, такая встреча в автобусе...

Я ещё не знал тогда, что справлюсь я со всеми проблемами. 
А Солнышко ещё много раз будет появляться в моей судьбе приправой в супе, выжигая мои отношения с другими, помогая и мешая, ведя и слепя одновременно. 
А почему лесное? 
А лес очень любит. Хорошо ей дышится в лесу. Грибы собирает. Пару раз мне давала. Не ел. А вдруг?!

Встреча третья.

Не может быть! 

"... Мы не можем похвастаться 
мудростью глаз
И умелыми жестами рук,
Нам не нужно всё это, 
чтобы друг друга понять,
Сигареты в руках, чай на столе -
Так замыкается круг.
И вдруг нам становится страшно 
что-то менять..." 

Виктор Цой. 

Лето 1989 выдалось жарким. После сытного завтрака никуда не спеша мы неторопливо брели по плацу по-хамски наискосок лучшей военно-морской учебной части города Севастополя...

Кто мы? Ну я и Макс. Почему так свободно шли там, где только маршевым ходом можно? Опухли от свободы.

Товарищи матросы!!! - кричал простуженной чайкой нам какой-то капитан первого ранга в состоянии лютой ярости от попрания святая святых - плаца во вверенной ему воинской части.
Отбив чёткий уставной шаг и синхронно вскинув руки мы дружно приветствовали воинского начальника.
А чё... Нам не жалко, а человеку приятно.

Вы откуда бойцы? Почему не на занятиях? - задавал наводящие вопросы командир этой части.
Прикомандированные матрос Морозов и матрос Черкасов. Следуем в библиотеку товарищ капитан первого ранга, - ответили мы ему. 

Ну да... Такой сейчас у нас режим. 
Позавтракали, потом в библиотеку, потом пообедали, потом поспали до ужина. А после ужина волейбол с прибывшими на переподготовку местными "партизанами ". Домашнее вино, домино и сигареты класса А. 

- Вы ещё здесь... товарищ военный схватился за голову. 
- Но как?!!! 

Скупая форма рассказа не позволяет мне точно и полно привести всю цитату товарища капитана первого ранга ограничившись скупым:
- Но как?!!!

Ну как... Как так получилось, что нас все потеряли? В принципе очень просто. 
Из своей воинской части в городе Николаеве мы, в составе группы из 30 человек, убыли в город Севастополь на завершающую курс обучения легководолазную подготовку. Так. 
Там нас списали. 

В Севастополе за день до распределения по частям и прибытия сопровождающих офицеров, дружно с Максом попали на месяц в госпиталь с воспаление легких. То есть на место новой службы не прибыли. 
А остались прикомандированными в части, где про нас все благополучно... 
Забыли! 

Да. У нас не было денег. 
Мы не фигурировали в аттестатах и ведомостях... Но 

Сигаретами нас снабжали товарищи. Харчевались мы с ротой на камбузе. Так мы и прожили ещё один месяц нашей нелёгкой военно-морской жизни. 
Мне вот сейчас интересно - а насколько бы ещё нас хватило так жить? 

- Ох, ё... - схватился за голову бравый военный капитан. 
Это залёт, военный... 
Просить новых сопровождающих для двух моряков - это ставить в известность Москву. 
А Москва, как известно, бьёт с мыска и слезам не верит. 

Ох, же ё моё, - бормотал кэп. 
Не положено несознательным советским рядовым военным просто так кататься в поездах через всю страну самим. 
Не положено. 

- Но вы же шифровальщики. Комсомольцы! Сознательные люди! 
Вы сможете. Вы доедете! 

И именным указом командующего Черноморского Флота нас выперли из персонального Рая без копейки денег, но с проездными документами и с двумя банками жира с перловкой на брата. 

Ад? 
Наверное. 
Поезд стучал колёсами на Москву. Лето, крымское лето, провожало нас черешней на станциях и жареной курицей...
Черэшня! Каму черэшня?! - вопрошали нас чернобровые торговки.

- Явно, не нам, да Макс...
Да и курочка чужая...
Нам было стыдно.
Нас пытались люди накормить, но мы гордые. И не голодные.
И так двое суток.

На Ленинградском вокзале столицы мы выкинули наши банки с кашами.
Есть это было невозможно даже нам.
Очередь в середине жаркого июля в воинскую кассу блестела полковниками и подполковниками, и, как жиринки в этом бульоне, в очереди блестела несколько генеральских лысин.
Время отпусков.
Жара.

Я ввинчивался в анаконду очереди, под хриплый мат вышестоящих военных.
Проныра пронырливая, моряк первого года службы.
А чего терять-то?

Билеты на мурманский поезд мы взяли быстро, но тут вот какое дело...
Дело всё в том, что поезд, огибая родной Ленинград...

Нет.
Не так.
РОДНОЙ ГОРОД ЛЕНИНА!

Стоял на станции Металл острой 5 минут и тутукал себе в страну северного сияния и полярного льда. Или наоборот - полярного сияния и северного льда, что в общем не существенно.
Мерзлота вечная, одним словом.

А тут я узнал, что через два часа после этого поезда идёт на Мурман фирменный поезд "Арктика".
Вот он то, как раз заходит в город на Неве и стоит на Московском вокзале три часа. 
Всё срасталось. Мелочь мешала планам. 
Деньги нужны на доплату. 
Двадцать один рубль. 
А вот денег-то как раз у нас и нет. 
Совсем. 

Тут нужно немного рассказать о моём друге Максе. 
Макс был родом из рабочего Колпино. Впервые я его встретил в горвоенкомате, где формировали нашу команду. Он ярко рассказывал про свою отвальную, где встретил какую-то девчонку и парился на тему было-не было... 

Мы с ним попали в одну часть, в одну роту и в один взвод и я стал свидетелем того, как через три месяца девушка и два набора родителей прилетели в город Николаев играть свадьбу.

Сейчас Макс натурально блажил... 
- Дочь родилась Саня! Дочь! Да что ты понимаешь... А я её, Саш, даже и не видел ещё! А тут такой шанс! 

Видели в фильме "Мимино" как герой грузин пытался часы продать? 
Вот и у Макса этот бизнес тоже не пошёл. 
Никому не надо. 

Уже потеряв какую либо надежду я вновь ввинтился в военную очередь "только спросить". 
Меня пропустила вперёд себя роскошная блонда с голубыми, как море, глазами. 
Услышав мой торг с советским жд кассиром, мой ангел тихо спросила, а сколько собственно не хватает бравому моряку... 

Ах, много, сударыня, много, - ответствовал я. 
21 рубль. 
(для меня с моей зарплатой моряка в семь рублей в месяц сумма и впрямь была суммой) 

Какие мелочи, сказала душа моя, и отверзла свой кошель. 
Презренные пенёнзы тут же обратились в билеты на фирменный поезд "Арктика". 
Военная очередь радостно выдохнула меня наружу. 

- Я напишу вам расписку, важно сказал я. 
Вот мой адрес вам и можно я запишу ваш адрес. Обещаю вам в самом ближайшем времени отдать вам долг. 
- А куда вы так спешите? - спросила она меня. 
На Северный Флот. На атомную подводную лодку. Служить - браво отвечал я. 

- Ах, как это здорово! - восхитилась ангел. Вот у нас в посёлке тоже есть и моряки и подводные лодки... 
- Извините! А можно у вас ещё 15 копеек на межгород спросить. 
- Да. Пожалуйста... 

Москва. Жара июля. Суета вокзала. Нервы ситуации. Неожиданная помощь. 

Ей нужно было идти. 
Мне нужно было бежать. Дел было ещё очень много. И мы расцепились как два пустых вагона в этой случайной, но такой приятной встрече. 

В результате мы дозвонились до родичей Макса. Оставили им координаты моих родных и успели запрыгнуть в "Арктику". 

"... Трясясь в прокуренном вагоне..." 

В двенадцать часов дня шипя и фыркая поезд замер на Московском вокзале. 

Шоб мине так встречали ещё раз, когда-нибудь... 

Это было что-то феерическое. 
Начнём с того, что нас уговаривал сойти с поезда и поехать-таки по домам. 
На самолёте догоните вы ваш поезд, говорили они. Горячая ванна и вкусная еда, завлекали они. 

Гражданские люди. Чего с них возьмёшь-то? Строевому шагу не обученные. 
Мы облико морале, руссо... милитаристо. Нам надо побыстрее на службу и отпуск законный зарабатывать. 

А то, что вы предлагаете - незаконно, негуманно и ведёт к дисциплинарному батальону... - так говорили мы. 

Вы знаете, они, по-моему, даже слегка обиделись. 
Впрочем, это не помешало им совать нам деньги, копченую осетрину, твердокопчёную колбасу, банку икры, помидоры и огурцы. Ну да,.. 
Конечно курицу. Какой же поезд без куры. 
Бабушка Макса, выждав момент, втайне от всех сунула под подушку маленькую чекушку водки. 
Наш человек! 

Не спрашивайте меня, как в голодном талонном Ленинграде середины 1989 взялись за сутки все эти изыски кулинарии. 
Я не знаю. 

Я знаю только одно. 
Макс впервые увидел дочку. 
Я повидал своих родных перед службой на подводной лодке. 
И всё это случилось и получилось только благодаря моему ангелу из очереди. 

А долг я ей отдал. Отдал через два месяца. Пошёл в первое увольнение в посёлок и зашёл к ней в гости. 
- Извините, что без предупреждения, - сказал я. 
- Ты какими судьбами здесь, - засмеялась ангел. 
- Ну, вы же сами в Москве говорили, что у вас тут лодки и моряки. Ну, вот я и приехал.
- Наташа! Ужин готов? - спросил зашедший на кухню капитан первого ранга.
- Это мой муж Сергей, - сказала ангел.
А это Саша, я тебе о нашей с ним встрече в Москве рассказывала.
Теперь он здесь служит. Правда здорово?!

- Правда. Здорово - сказал Сергей.
- В экипажем не обижают? Нет годковщины. Ты говори, если чего. Я разберусь. Я в политотделе флотилии тружусь. Заместитель начальника.

Была у нас годковщина. Лютая.
Моего кореша за неделю до этого визита, пока я сдавал экзамен на специальность, годки довели до попытки суицида и дурки.

Замначальника Серёжа гладкий такой... Полуколобок. А начальник у него, видать, и того глаже...

- Я тут деньги принёс, как и обещал. Примите, пожалуйста! 
Вот двадцать один рубль.
Как раз моя первая зарплата на мичманской должности. Я же на специальность экзамен сдал. Вот мне и повысили, с 7 до 21 рубля в месяц.
А 15 копеек останусь должен.
Вдруг и ещё раз куда-то позвоню... - сказал я.

Какие мелочи! - засмеялась колокольчиком Наташа. Давайте чай пить!
Ты не сердись на Серёжу, говорила она мне, когда Сергей вышел перекурить. 
Он весь в работе. Переживает за дело. 
Ты заходи к нам в гости запросто, когда будешь в посёлке... 
Кстати! 
Ты слышал новый альбом группы "Кино"?! 

«... Мы не можем похвастаться 
мудростью глаз
И умелыми жестами рук
Нам не нужно всё это, 
чтобы друг друга понять

Сигареты в руках, чай на столе -
Так замыкается круг
И вдруг нам становится страшно 
что-то менять...»

В посёлке подводников Гаджиево я отслужил ещё полгода.
В гости к Наташе и Серёже больше не заходил. 

Конечно, я мог бы здесь разводить турусы и выдумать разные романтические истории в лёгких лиричных водевильных стилях, но... 
Превращение ангела в Наташу с котлетами произошло слишком резко и грубо - с грохотом карты падающей в тыкву. Да и времени и сил у матроса срочной службы первого года... 

Я же ведь не в штабе флотилии служил, а в обычном экипаже самого обычного атомного ракетного подводного крейсера стратегического назначения, РПК СН, если что... 

Так что даже на интрижку здесь пару строк не натянешь. 

Мог ли я по протекции "хорошего" Сережи перейти служить в штаб флотилии? 
Наверное мог. 

Помочь своими рассказами стукача делать ему карьеру. Пить чай у него в доме. Жить в штабной команде... 
Вот тогда и в этом случае... 

Тут ничего необычного. 
Лакей и барыня, за спиной барина... 

Меня ждало море. 
Несмотря на всё. 
На весь этот сор и грязь гарнизона. 
Меня ждало дело. Меня ждал отпуск. Меня ждал дом. 

Удивительно...
Повстречать ангела в Москве.

Невероятная удача. 

Такая же случайность, как и побывать у ангела в гостях в Заполярье.

Как она там говорила...
Такой пустяк.
Такая мелочь.

Встреча четвёртая
Встречка

«... Горел асфальт 
От солнца и от звезд, 
Горел асфальт 
Под шум колес, 

Горел асфальт – 
Ты чувствовал тепло, 
Горел асфальт 
Снегам назло...» 
Группа «Ария»

Бывают встречи длиною в жизнь, протяжные, как песнь акына... 
А бывают не встречи, а встречки. 
Это когда забавушка-судьба перемешает свои карты и выкинет тебе на встречной полосе старого друга или подругу. 
Лоб в лоб. 

Неожиданно. 
И далее в вечность сами...

Вот что это было? 
Напоминание? Воспоминание? 
Бог весть. 
Не все скелеты нужно доставать из шкафа...

Медленно умирал Время... 
Это место, где умирает время, меня бесило. 
Запахи бомжей, дешёвого портвейна, водки, боли, гнили, грязи... 
Приемное отделение гнойной хирургии. 
Мы приехали в эту клоаку днём, а уже на юго-запад Петербурга наползал весенний вечер. 
Очередь кряхтела, вздыхала, воняла, плакала, скулила, ныла. 
Очередь стояла. 
Стояла очередь. 
К врачам.

- Мы работать-принимать пациентов будем?! - ворвался грозно я в лечебный кабинет, исполняя роль вантуза для прочистки этого людского засора. 
- Я вас, доктора, спрашиваю! У меня тёща в 70 лет с бомжами уже 4 часа сидит. Пожалейте пожилого человека! 
- Хватит права качать Черкасов! - хрипло прокаркала мне врач. 
Вылечим мы твою тёщу...

Знаете, есть любимые девушки. 
А у любимых девушек помимо мамы, папы и прочих родных, есть страшная категория людей... 
Подруги. 
И среди них, как королевская кобра среди серых змеек, цветёт... 

- А это, познакомься, моя лучшая подруга Аня! Прошу любить и... понимать, - сказала мне Оля.

Лучшие подруги. 
Это песня о вас.

Когда-то в далёком детстве я увидел замечательное чудо в нашем универсаме - прекрасный кусок говядины килограмма на полтора. 
Выкинув список нужных покупок, я все деньги потратил на это, десять раз завернутое в целлофан, МЯСО.

Идя домой, я рисовал себе ряд бесконечных стейков и антрекотов в маминой редакции восточно-европейской кухни. Слюна тягучая капала на мои молодые клыки. 
Когда я дома в мойке развернул свою удачную покупку – из-под тонкого длинного куска говядины грамм на сто вылетел огромный коленный сустав несчастного парнокопытного. 
- Это довесок, сказала мама. А тебе урок на будущее - смотри внимательнее!

Вот и лучшие подруги, мне в моей мятежной молодости, казались такими же довесками к любимым. 
Вечно это глупое хихиканье. Бесконечные тупые провокации. В театр или кино - только втроём. 
Поссорился с девушкой, каркуша тут как тут. Передаёт записочки, приветики. 
Не знали тогда слова Санта-Барбара и сериал, но вот это самое оно... Ага! 

Вот и Аня. 
Куда мы вместе не ходили... 
И на лыжах в Шуваловский парк. 
А там зимой чудо как интересно! 
Гора "Хрустальная". Гора со скамейкой Екатерины. Гора "Парнас". 

Горы, обустроенные человечьим трудом крепостных графа Шувалова. 
Гора "Парнас". 
Три вырубленные в грунте гигантские ступени - спуск с маковки горы - плато - спуск и, снова, плато. 

И озера. 
Озёра тоже рукодельные. 
Вначале озеро в форме треуголки. 
После - рубашка.

Ну и последнее озеро в форме брюк. 
Если забраться летом на вершину зелёного "Парнаса" все эти озера напоминали императрице Екатерине и придворным одежду человека, который разделся да и пошёл купаться в летний зной. 

Слева и справа от основных больших ступеней были вырубленные маленькие ступеньки. 
Зимой их заливали льдом и тут уже, что у кого было - санки, ледянки, лист фанеры, картонка, на ногах, на попе... 
В результате всё равно ты попадал внизу в весёлую кучу-малу. 
Сколько было перехожено. 
Сколько лыж переломано.

А походы в кино? 
Вот однажды в очередной раз втроём пошли в кино. 
Тогда я выбрал новый интересный фильм режиссёра из советской Польской Народной Республики Юлиуша Махульского. 
Для 1986 года сцены с голыми амазонками в фильме "Новые амазонки" были просто атомными. 
- Как тебе фильм, Оля?! - смог выдавить из себя я сиплым голосом в конце киносеанса. 
- Фу!!! Польская порнография! - прошипела наследница прекрасных панни Ольга, а Аня густо краснела в ответ веснушками и её волосы приобрели цвет раскаленной меди.

Месяц. 
Месяц, Карл! 
Эти две милые барышни изводили меня одним и тем же вопросом. 
Знал или не знал. 
ЧТО ТАМ БУДУТ ПОКАЗЫВАТЬ!!!

Ну, хоть маман Ольги не подключили тогда - и за это спасибо!

Мы расстались с Олей ранней весной, а уже осенью я уходил на службу. 
Никто, кроме родных, меня не ждал, и так было легче.

31 декабря 1989 года в моём доме было всё. 
А самое главное, что в моём доме был я - во втором отпуске со службы на 56 суток. О как! 
Хлеба не было. 
В советское время купить что-то где-то после семи вечера, да ещё и 31 декабря... 
Это утопия.

- Новый год семейный праздник, - сказал я старшему брату в ответ на его неуклюжую попытку смыться из дома. 
А тут ко мне поздравить ещё мои одноклассницы зашли, Оля и Наташа, и пообещали зайти в гости после боя курантов. И брат остался. Ждать и, временами, надеяться...

- Всё это конечно отлично, сказал я, но! Но это не решает проблемы отсутствия хлеба с булкой. 
На что икру мазать прикажете?! 
Надев свою парадную военно-морскую форму и забрав в этот культпоход с собой друга Пашу, я, сказав своим родным: 
- Ща все будет. Мы быстро, - и мы ушли в декабрьскую, пока, ночь. 
Наш поход по друзьям и знакомым в поисках хлеба насущного не задался с самого начала... 
Люди советские, они были странные... 
Нам везде наливали, совали какие-то бутерброды, но упрямо не давали обычного чёрного хлеба и белой булки. 
Злыыые люююдиии...

Посреди этой вакханалии я увидел свет любимых окон и пошёл на него, как лосось на нерест. 
Оля почти не изменилась. 
- А не будет ли у вас, сударыня, куска черствого хлеба для двух, тыдык, гусар?! - спрашивал я. 
- Оля! Ну что держишь Сашу и Пашу в дверях! Проходили ребята за стол! Праздник, как-никак - кричала ейная ихняя евоная мамаша ласковым голосом. 
И мне, в тот момент, идея показалась интересной. И мы взошли.

Стол радовал. 
Правда хлеба нам и здесь не дали, но вместо хлеба мы с другом получили, благодаря маман Оли, изрядно зрелищ.

(Что двигало мыслями-чувствами-эмоциями зрелой и умной женщины я, конечно, не знаю. Но мадам решила устроить испанскую корриду в СВОЕЙ трехкомнатной квартире панельного дома)
Между оливье и шубой сидел юноша с круглым добрым лицом и опрокинутым взглядом. Он явно был, эээ, фраппирован, как говарилось ранее, нашим с Павлом появлением и с тревогой ждал продолжение банкета...

А не было никакого продолжения. 
Был праздник.

Ну, праздник это наше всё. 
Я с удовольствием заслушал маму Оли о том, как она попала в больницу, встретила там и подружилась с ОЧЕНЬ хорошей женщиной. А у неё сын! 
Да вот он, Андрей, сидит... 
И решили ОНИ, познакомить ДЕТЕЙ на Новый Год. Ура! 
Ура, сказал я. 
Если детей, то ура... 
Познакомить, щёлкая фотоаппаратом, сказал я.

- А зачем ты тётенька, меня сюда позвала и это мне всё здесь рассказываешь?! - хотелось спросить мне, но я только щёлкал и крутил плёнку на фотоаппарате. Щёлкал и крутил. 
Андрей отогрелся, ожил и защебетал...

Как приятно, что его призвали, оказывается, вместе со мною в ноябре 1988 года. Какой он молодец, что отслужил два года по сверхсекретной и супер важной специальности, тсс, шифровальщика. И вот он дома. И вот он здесь. И вот он здесь как дома...

Печаль моя... 
Любовь моя...

Как я любил тебя, как я берег тебя, как я отпустил тебя и ушёл от тебя...

Ольга, раненой чайкой, выбегала ко мне во время моих перекуров на лестницу. 
Она стояла и ждала. 
Ждала. 
Молчала. 
Ждала.

Я читал стихи, я скрывался за стихами. 
Я копил в себе жёлтую горечь табака.

Ни слова любви. 
Ни слова о любви. 
Ни слова надежды на любовь.

Мне служить ещё год. 
А этот парень, зеркало моё, уже здесь. 
Мама Оли дружит с его мамой, а для начала это неплохо. 
Одна разница в букве, моя фамилия на Ч, его на Ш. 
Одна разница в сроке службы - его два года и мои три. 
Одна редкая военная специальность на двоих. 
Но...

Он дома. 
Он с моей девушкой. 
А чем я могу её обнадежить, уходя в моря на боевую службу в буквальном смысле этого слова. 
Любишь - отпусти.

Я и отпустил. 
Не было корриды. Не было драмы. 
Был праздник Нового Года. 
Конфеты. Конфетти. Концерт. Конец.

Дома было тихо и спокойно. Открыв входную дверь я застал красного от крика старшего брата: 
- Новый Год семейный праздник!!! - орал он. 
- Ты где шлялся всю ночь! - задавал он риторические вопросы. 
- А девушки?! - попробовал переключить агрессора я. 
- Не пришли твои одноклассницы, проворчал брат, - кинули. Все меня кинули. 
Мдас... Новый Год семейный праздник...

Лучшая подруга Ольги Аня. 
Сейчас врач. 
Тёща моя решила окна помыть. 
Мама мыла раму... 
А рама возьми и кааак ударь маму ржавым гвоздём в ладонь. 
Ну, напухла рука немного. 
Ну, горячая рука слегка. 
Дальше - больше. Так, доктор, до вас и приехали...

Анька смотрит на меня своими удивительными глазами, а я вспоминаю...

Ты! 
Ты трус! 
Ты не имеешь права сам решать. 
Ты не имеешь права решать, не поговорив с ней!

Ань, не трус, но... Слишком многое против. Зачем портить жизнь хорошему человеку. И, вообще-то мне скоро уже обратно, в Заполярье, на службу. 
Нужно дать ей время разобраться самой. 
Любишь - отпусти.

Аня переживала. Аня болела за нас. Даже, когда нас уже не было.

Ты знаешь, Аня, а я встретил Оленьку где-то через месяц после того, как пришёл домой со службы. 
И, да, она уже носила фамилию на Ш. 
Она рассказала мне, что после того, как я уехал, она ходила, как замороженная месяца два. 
Но Андрей... Андрей смог её отогреть. 
Отвлечь. Развлечь. Увлечь. И... Лечь (добавил я, на выдохе, про себя). 
Уже три месяца, как она замужем.

Я подарил Ольге подарок на её свадьбу - фотографии того новогоднего вечера, когда они с Андреем, только познакомились друг с другом.

Ань! А помнишь, как мы с тобой салат Оливье готовили вместе для твоей старшей сестры, красотки Анастасии, и её студенток. 
Из всего, что в доме было, включая мясо из борща.

А помнишь, как с утра до вечера резались во дворе в бадминтон? 
А как на озеро Медное с твоим папой ездили на шашлыки?...

А кто эта женщина рядом с твоей тёщей Саша? - спросила Аня. 
Её дочь и моя жена. Оля - ответил я.

Ольга, - раскраснелась веснушками Аня, - всегда Ольга, вечно Ольга, - бурчала себе под нос лучшая подруга моей когда-то девушки.

- Следующий!!!...

....................

Это я пишу. 

Просто пишу. 
А что не так? 

Пишу как обычно и сердце в такт 
качает кровь 
и очень прилично качает 
да так, что даже снег тает 
на раме окна. 

В этот чёрный квадрат 
я гляжу на свой двор 
и только будильник, 
немыслимый вор, 
секунды крадёт и минуты. 

А ты всё не спишь 
и ночной разговор 
опять оплетет меня в путы 
раздумий. 

Наверное проза 
теперь мне, как поза дана, 
так может быть чашу вина 
с виною мне выпить до дна 
суждено. 

О чёрное море-вино. 

Пей Ксанф! 
Пей море! 

Коли Сократ повелел. 
Я пишу свою прозу. 

101 левел.

Встреча пятая. 

Школа.

"... Да разве сердце позабудет
Того, кто хочет нам добра.
Того, кто нас выводит в люди,
Кто нас выводит в мастера..."

Тут не так чтобы и давно встречался я с одним начальником. Ну как?

По моим пятидесяти он конечно старец уже...

Но крепок старик в свои семьдесят пять - и с памятью и с разумом дружен.

Встреча затянулась: он нетороплив, а я ёрзаю...

- Куда торопишься Саша, - спрашивает улыбаясь.

- Да, одноклассники нашлись, договорились на встречу, вот... Уже немного начинаю опаздывать, - отвечаю я.

- Одноклааассникии... - мечтательно протягивает он и причмокивает губами.

- Мы тут тоже, лет пять назад с ребятами встречались... Пацаны то ещё ничего, а вот бабы... Бабы сдалиии... - протяжно тянет он.

Я смотрю на него уже другими глазами.

Я вижу озорного вихрастого ленинградского мальчишку со сбитыми костяшками рук, штанами в дудочку, а может быть клёш, гавроша Лиговки или Сестрорецка... Нахохленного весёлого воробья!

Всё мы постаревшие мальчики и девочки, растерявшие свои старые игрушки и нашедшие новые игрушки, планы, цели, цепи, надежды...

И, только глубоко внутри нас, живём мы, как чистое незамутненное "Я".

Мы не просто все родом из детства, мы продолжаем нести это детство с собой - отрицая, стесняясь, гордясь, пряча лучшее в себе.

Когда Денис Рыбаков нашёл меня по интернету и пригласил к себе в гости на вечеринку, я был выбит из привычной жизненной дороги.

Встреча одноклассников.

А что про себя рассказывать? Живу как жил, ничего особенного не нажил и не сложил, ни званий, ни степеней. Дети? Один ребёнок. Не так уж много детей...

Дела? Дела... И много идей.

Одноклассник, впервые попадающий на встречу одноклассников, всегда одинаков.
Вначале ему очень стыдно за безвозвратно (произнесите это слово, пожалуйста, правильно) утраченную юность, разбитые честолюбивые мечты (а если они ещё когда-то им озвучивались в юности - то вдвойне) и невнятную профессию и непонятную должность.

Потом проведя блиц-опрос по специальностям своих школьных друзей, наш пытливый однокашник начинает комбинировать разные комбинации.

Ну почему бы собственно и не получить у Светочки разрешение на строительство, а смету легко сделает в своей фирме Оля, а вот он...

Но после третьего тоста за уже никогда не пришедших на встречу, наш одноклассник понимает, что здесь не встреча друзей по ВУЗу, а все эти мальчики и девочки как были балбесами - так ими и остались.

Что друзей не нужно иметь, а с друзьями нужно дружить.

И, что им в принципе до лампады все твои должности и лампасы.

И видят они тебя, серого питерского воробья, каким ты, в сущности, и остался.
И становится от осознания этого так хорошо нашему человеку, что аж страшно.

Вот и я, собираясь на встречу с друзьями детства изрядно нервничал. С многими из них я дружил с детского сада и до четвёртого класса.

Мы вместе поступили в первый класс нашей 118 школы. И когда мои родители развелись и разъехались, для меня наибольшим потрясением был, наверное, даже не развод и разъезд родителей, а то, что меня грубо вышвырнули из моего детства от моих друзей и недругов, из места, где я был дома и был счастлив.

Несколько раз я приезжал потом к своей старой школе и бродил, надеясь кого-то из ребят встретить. Но не судьба...

Идя на квартирник к Дэну я решил зайти в гастроном моего детства за "бухлишком".

Раньше по телевизору показывали одни и те же хорошие фильмы.

Повторюсь, фильмы были хорошие, но поскольку их крутили постоянно, всё население СССР могло разговаривать, бесконечно цитируя героев кинолент.

Среди других фильмов выделялся фильм-сказка "О потерянном времени", где пионеры, ставшие внезапно старичками, катаются на трамвае на подножке, бегут на каток, прыгают на одной ножке в "классики" ...

Вот сейчас написал и подумал: то, что раньше казалось нелепым и смешным сейчас вполне естественно и законно для граждан в возрасте дожития.

70 лет - ещё не дед.

Вот, что проклятый тоталитарный режим творил со стариками!
Мучил пенсией и унижал льготами.

Но я отвлёкся... Наш рассказ ведь о встречах...

Вот так встреча!!!

В гастрономе постаревшие ученицы и ученик четвёртого класса выбирают спиртное...

Пионеры выбирали-выбирали вино, а выбрали в итоге водку!

- Неправильно вы, ребята, водку выбираете!!! - громко говорю я в их адрес.

Боже мой! Что за чудная мимическая буря промчалась на их родных мне лицах.

Возмущение!
Как это им кто-то будет тут делать замечания.

Опасение!
Как бы в конфликт не встрять.

Недоумение!
Почему это им...

Узнавание. Узнавание... Узнавание!!!
И
Радость!!!
Безусловная.

Им вообще пофиг, что я сейчас.
Кто я сейчас.

Убийца Джона Кеннеди.
Человек открывший Трою.
Клошар из-под моста Мирабо.
Офисный планктон....

Всё равно.

Вот Наташа Балочкина. А с ней мы с детсада под ручку. Сейчас она специалист по животным. У неё самый добрый зоомагазин.

Её Лиличество, манерный манефик, Богданова Лиля. Художник. Талант безграничный во многом.
Она прибегала к нам на продлёнку гулять со своим велосипедом "Школьник".
И каждый школьник делал круг вокруг школы. А Лиля заговаривала в этот момент свою бабушку, проявляя чудеса дипломатического этикета.

Андрей Акатов. Высокий. Здоровый. Большой. Как и я.
Авторитетный автоэлектрик.
Он вышел ко мне вперёд, загораживая и защищая девчонок.
Он и узнал меня первым.

Дениса! Вот, если (когда) прочитаешь, то ещё раз спасибо тебе, что отыскал меня и позвал к себе в гости.
С Денисом, кстати, мы тоже знакомы с детского сада.

Добрый, закрытый, ироничный, ранимый интеллектуал. И большой умница.

Собирай нас опять, Денис, мы придём.
Ленка стала носить интереснейшую фамилию Шпенст. Мне так нравится...

Шпенст!

Вам не нужен хороший учитель английского языка? Нужен? Конечно нужен!

Вам к Елене Шпенст.

Лена сама того не зная, выучила английскому языку мою племянницу Варю, стала подругой жены моего старшего брата Светланы и только после третьей встречи одноклассников в её прекрасной голове зародилась сомнения, вопросы и параллели.

Так мы с ней и выяснили, что моя потерянная когда-то одноклассница, оказывается много лет была рядом со мною, слышала рассказы про меня и даже не подозревала, что это всё было обо мне.

Встречи...

Заходя в уютный особнячок на Звенигородской улице я часто встречал в разных ЛитО красивую спортивную блондинку Арину Арсеньеву .

Граждане читатели! Ну, согласитесь, какой поэт, спокойно сможет пройти мимо белокурого ангела с намёком на няню...

Литературные объединения соединяли и разъединяли. Живой ум, грациозная ажурная Поэзия, хрустальные отточенные рифмы, яркие неожиданные образы...

Всё. Решительно всё влекло меня на рифы...
И тут я увидел в профиле нашей поэтессы в социальной сети, что мы с ней, не может быть, однокашники и вместе кушали кашу в 494 школе.
Понятно, что столь юная особа, не могла учиться вместе со мной.

Но какой год?
Как спросить, чтобы не обидеть?
И я стал пересылать Арине фотографии школьной поры.
Мы быстро выяснили, что учителя у нас были общими...

И тут, Ариша, совершенно неожиданно спросила:
- А что на твоей фотографии делает Саша Кротов?!

Саня Кротов к нам пришёл в начале девятого класса.

Нам, ребятам, Саша резко не понравился.
Жили мы тогда все очень скромно.
Моды на цацки на пацанах не было.

А здесь пришёл, учащийся, с золотой цепью на шее. Выпендрёжник.

На следующем уроке физкультуры в раздевалке, выпендрёжник не торопясь спокойно снял свою золотую цепочку и показал притихшим школьникам страшный шрам через всё горло.

- Кто тебя зарезать хотел Саня, - спросили мы.

- Врачи. Операцию на сердце делали - ответил Саша.

Больше никто и никогда не спрашивал Александра Кротова о золотой цепочке.

А сам он бодро влился в школьный коллектив и послухам тренирует женскую сборную по лыжам сейчас.

- А что на твоей фотографии делает Саша Кротов?! - ещё раз спросила меня поэтесса Ариша.

- Что делает, что делает... Учились мы с ним вместе, - проворчал я.

- А при чём тут Александр Кротов, которого я не видел с самого выпуска десятого класса...

- А при том, что моя сестра Ульяна Кротова замужем за Сашей. А он мне, в моём детстве, домашку помогал решать, - практически показав мне язык, остановила мои сети Арина.

Ну вот, скажите мне граждане - как же ухаживать, если Саша Кротов и домашка...

Не быть мне Пушкиным.
- Няня, няня! Где подружка?

Старость помацала меня своими острыми, как у летучей мыши, коготками.

Господи!

Дети, которым моё поколение, решало домашнюю работу, уже члены Союза Писателей.

Девушка, которую я так и не отвёл в юности в Литературное Общество, тоже член Союза Писателей.

И учителя у нас у всех были одни и те же...

Мне нереально повезло, ребята, в моих встречах.

Я встречал людей затерянных в датах и километрах. Проводил целые расследования о судьбах моих друзей и подруг. Написал за три с половиной года первую и последнюю книгу стихов.

И, самое главное, я разыскал и подарил её трём самым главным учителям в моей жизни:

Голованюк Ирине Анатольевне - учителю биологии. Она рассказала нам о том, что все мы люди.

Выходцевой Альбине Степановне - учителю истории. Она рассказала нам о том, что все мы русские люди и чем мы можем гордиться и за что сражаться в своей стране.

И, наконец, Доновой Евгении Анатольевне - учителю русского языка и литературы. Воспитавшей двух членов Союза Писателей - Марину Толчельникову и Арину Арсеньеву. Научившую своих учеников думать, жить и дышать русским языком, русской и мировой литературой.

Мои учителя!
Элегантные красивые женщины.
Низкий вам поклон от всех нас, ваших учеников.
За стержень.
За правила.
За вашу жизнь и душу.

Наверное, это и была одна из самых главных встреч в моей жизни.